Как стало известно из рассекреченных документов Федерального Бюро Расследований, американские правоохранители подозревали известного писателя-фантаста и популяризатора науки в сотрудничестве со спецслужбами СССР и намерении вступить в Коммунистическую партию США. Документы опубликованы на одном из американских Интернет-ресурсов.
Впервые Азимов появился в поле зрения ведомства Джона Гувера в сентябре 1960 года. Поводом для интереса ФБР стал банальный донос. Его автор, имя которого не сообщается, фактически сам спровоцировал писателя. Он отправил Азимову письмо, где попросил учёного (в то время 40-летний учёный пост должность профессора биохимии в Университете Бостона) оценить состояние энергетики в СССР. Ответом на письмо стали две открытки. Азимов высоко оценил тот факт, что именно в СССР была построена первая атомная электростанция.
Доносчику этого хватило. Он отправил и копию своего письма, и оригиналы открыток прямо на имя Гувера, сопроводив их пространным посланием. Не забыл он и упомянуть о том, что родился Азимов на территории России, а в США родители привезли его только в 1923 году. Заканчивалось послание довольно топорной попыткой оставить себе путь к отступлению – автор доноса признавал, что подозрения могут оказаться необоснованными.
Несмотря на то, что Азимов действительно родился на территории нынешней смоленской области, глава ФБР отнёсся к обращению весьма скептически – его автор уже был известен в ФБР как человек, предоставляющий непроверенную информацию. Гувер отправил ему стандартную отписку, к которой приложил несколько своих брошюр о борьбе с коммунизмом. Во внутреннем меморандуме Гувер призвал не обращать внимания на корреспонденцию этого человека.
Более пристального внимания Бюро Азимов удостоился в 1965 году. На этот раз его имя попалось агентам на глаза в списке, предоставленном одним из руководителей низовой ячейки Коммунистической партии. Тот, совмещавший должность в компартии с работой осведомителем ФБР, также не был ни в чём уверен, но назвал Азимова возможным кандидатом на вступление в партию. Единственным поводом для подозрения стали несколько публикаций писателя в журнале «Compass», редакция которого стояла на левацких позициях. Бюро как раз занималось поиском внедрённого в профессуру агента, которому было присвоено кодовое имя ROBPROF. По некоторым, весьма, правда, косвенным данным, Азимов мог им оказаться.
С этого времени писатель и его жена Гертруда попали под довольно плотный колпак. ФБР отслеживало их переписку, места проживания и движение денег на счетах. Во внутренних документах Бюро говорилось, что некоторые действия писателя могут рассматриваться как враждебные американским интересам.
Однако по завершении тщательной проверки агенты ФБР признали подозрения в отношении Азимова необоснованными. Дело было прекращено, но, как можно убедиться из рассекреченных документов, продолжало храниться в архивах ведомства. Сам писатель до своей смерти в 1992 году не знал об интересе, который проявляла к нему американская спецслужба.
Опубликованные документы показывают, что так называемый разгул маккартизма – период в начале 1950-е годы, когда представители интеллигенции подвергались гонениям лишь из-за подозрений в симпатии к коммунизму и СССР – вовсе не закончился с бесславным концом сенатора-алкоголика Джозефа Маккарти. ФБР продолжало преследовать писателей, кинематографистов и учёных. Джон Гувер лишь смягчил методы расследований, обойдясь без унизительных допросов с их трансляцией в прямом эфире. Но по-прежнему для того, чтобы попасть на карандаш ФБР, достаточно было стать фигурантом банального доноса.
Из писателей-фантастов в поле зрения ФБР попадал не только Азимов. Объектом интереса Бюро был и Станислав Лем. Причём донос на польского собрата по перу написал его коллега Филип Дик. Он обвинил Лема в попытке через фантастику манипулировать общественным мнением в Соединённых Штатах. Дик считал, что Лем управляет целым комитетом марксистов и действует по указанию советских властей. Как и в случае с Азимовым, при рассмотрении доноса у агентов ФБР хватило здравого смысла, чтобы не относиться к доносу, написанному зависимым от наркотиков писателем, слишком серьёзно.